Евгений Тепляков: «Сегодня в России нет соревнования между разработчиками своих процессоров, потому что рынок еще «несладкий», его нужно развивать»

Пока любители поспорить ломают копья на тему «русское ли «железо» этот самый «Эльбрус»» и пытаются сравнить российские процессоры с продукцией мировых ИТ-гигантов Intel или AMD, российский рынок отечественных решений на базе своих разработок продолжает развиваться. Процесс этот носит бурный характер и во многом держится на энтузиазме разработчиков, а не на «распиле бюджета».

С какими трудностями сталкиваются в своей работе наши разработчики? На вопросы «БИТа» отвечает Евгений Тепляков, коммерческий директор компании «Промобит» (Омск)

Как это происходит?

– Евгений, мы много слышим о том, что «если собрано в Китае, то это уже не наше», хватает критики и придирок по характеристикам российского «железа», доступности цен и т.д. С другой стороны, имеется своего рода квазипатриотический угар: «мы все научились делать». Понятно, что истина посередине, но все-таки можем ли мы в России сегодня делать все сами?

– Мы можем многое, однако в разумных пределах и под определенные задачи. Возьмем тему про процессоры МЦСТ «Эльбрус» и рассмотрим на ее примере ситуацию. В России создано все: это интеллектуальная собственность разработчика, создание процессоров, архитектуры, портирование и поддержка программного обеспечения. Имеется опыт изготовления процессоров.

Но производство в основном ведется на заводе TSMC (Тайвань). Технологические процессы у нас пока ограничены 65 нанометрами (нм), а новые процессоры российской разработки – это уже 28 нм. Покупать оборудование для производства на 28 нм? Можно его купить, совещания на эту тему велись. Но главная проблема – такое «удовольствие» стоит очень дорого, а загрузить завод так, чтобы был толк, нечем. Выпустить 10 000 «Эльбрусов» и 100 000 «Байкалов» – это для такого предприятия обычный план максимум на месяц. А дальше что с загрузкой делать? Сегодня на китайских мощностях есть уже 14 нм и даже 9 нм.

Мы часто сравниваем себя с США, но там тоже не идеальная ситуация: американцы сегодня не в состоянии «все делать сами», у них нет заводов с технологиями 14 нм, есть два предприятия 28 нм. Ничего нового: интеллектуальная собственность на разработки у них, а производство – в Китае.

Сегодня ведутся разработки в России для выхода на 28-30 нм, причем речь не о покупке готовых решений, а о создании своих технологий. В Новосибирске в одном из подразделений Сибирского отделения Российской академии наук есть технологический задел по этой теме, примерный срок завершения работ – от трех до пяти лет, но нет жестких рамок «военного времени». Опять же пока нет проблем с размещением заказов на китайских мощностях. Сборка российских процессоров ведется на тайваньской фабрике TSMC. В этом нет ничего страшного, хотя наша ментальность требует «100%-отечественного», и в этом плане работы всем хватит.

То есть сегодня один только Китай все «железо» делает сам?

– Трудно на 100% сказать, что они «сами все» могут произвести. Существенная часть технологий, а именно средства производства (литографы), разрабатывается и изготавливается на Западе. В Китае есть фабрика SMIC. Завод TSMC принадлежит в основном американцам, есть доля у Китайской Республики – это непризнанное государство на Тайване, основанное сбежавшими на остров в 1949 году оппозиционными власти Мао Цзэдуна политическими силами при поддержке США.

В континентальном Китае (КНР) заявляли, что выпускают уже «свои процессоры», при этом у них никого не волнует, по какой топологии те построены, сколько в них ядер, гигагерц и т.д. Кстати, российскому или американскому обывателю «чисто китайские» процессоры в руки вряд ли попадут – китайцы сами их используют, как «железо для себя», под определенные задачи, промышленные и обрабатывающие мощности.

– Российский «Эльбрус» – это процессор плюс материнская плата. А что, например, у нас с оперативной памятью? Вот недавно видел новинку от МЦСТ с 8-ядерным процессором, чьи в ней стоят плашки DDR4?

– Оперативную память в России делают на своем производстве. Но чипы в мире сейчас в основном трех фирм – Samsung, SK Hynix и Micron – это около 90% мирового рынка, 10% – нишевые продукты, например европейский NYN – это около 2% рынка. Российский производитель закупает чипы, дополнительные контроллеры, а остальное делает сам. Что касается жестких дисков, то скоро начнется выпуск отечественных SSD-накопителей, но там тоже есть свои технологические нюансы. Везде есть определенная доля импортных компонентов, и пока от этого не уйти.

– «Эльбрус» стал известен многим лишь в 2014-2015 годах, но перед этим были годы развития. Что есть сейчас и что нас ждет дальше?

– У «эльбрусовского» проекта история длинная. Когда его в 2000-х годах начинали создавать в МЦСТ, то это было время энтузиастов, крайне скромных заказов со стороны едва живой «оборонки» и полного непонимания со стороны госсектора, сидевшего плотно на Intel и AMD. Сам разработчик в лице МЦСТ был при этом закрытой структурой, которая была далека от контактов с российским ИТ-сообществом, а для обычных людей вообще неизвестна.

«Эльбрус» – это еще и своя операционная система, которую можно охарактеризовать как «что-то между Debian и CentOS». Такое вот основание платформы, которая потом начала расти.

Сейчас экосистема «Эльбрус» – это как когда-то «макинтоши» или «премиум-сегмент» со специализированными процессорами для серверов – все развивается, границы расширяются, но объемы такого рынка для производителя процессоров измеряются чуть более чем в 10 000 единиц.

Многое держится на федеральной целевой программе, связанной с информационной безопасностью: МЦСТ участвует в создании российской супер-ЭВМ (суперкомпьютера) на процессорах «Эльбрус» (стадия научно-исследовательских работ, НИР). В этой программе задействована наша компания, мы делаем часть работ как подрядчик (используется наша архитектура сети – 64 Гбит/с), еще есть компания «Ангара», у нее свой объем. В начале 2017-го выполнены два из пяти этапов НИР, темпы ускоряются, есть схема развития до 2020 года. Замечу, что китайцы в свое время взялись за национальные процессоры по той же причине информационной безопасности и решения спецзадач.

«Эльбрус» возник как отдельная ветка развития российской ИТ-отрасли. Он вообще изначально был темой для военных. Кто в курсе исторических реалий, тот знает, что наша страна в свое время росла как мировой лидер специального «железа», супер-ЭВМ, а потом кто-то в 1970-х годах задал вектор копирования американских разработок. И не было ведь серьезного отставания, просто выбрали такое решение, а могли сегодня реально доминировать в теме суперкомпьютеров. Однако сейчас «нагоняем» и весьма неплохо.

Сегодня МЦСТ вышел на финальную стадию разработки 16-ядерного 64-битного процессора («Эльбрус-16С», 1891ВМ12Я с поддержкой DDR4). Начало его выпуска запланировано на 2018 год. МЦСТ сообщал сразу о двух вариантах процессора: 8-ядерном и 16-ядерном с поддержкой памяти DDR4. У обеих версий кэш-память второго уровня составит 4 Мб, третьего – 16 Мб. Тактовая частота соответственно 8х1500 МГц или 16х1500 МГц. В 16-ядерном варианте производительность на операциях одинарной точности составит 1152 Гфлопс.

– Правда ли, что «Эльбрус», как говорят, стоит космических денег, что его характеристики в разы хуже Intel?

– Большой вал критики из-за «высокой стоимости» первых компьютеров на базе «Эльбрусов» вызван сегодня в первую очередь тем, что в продаже пока доступны более слабые машины на базе «Эльбрус-4С» (и даже первые «2С»), и выпускаются они скромными сериями. Появление в разы более мощного «железа» и начало его производства должно изменить ситуацию. Пока «процессор 9» еще не готов, идет продвижение на рынок 8-ядерного «Эльбруса» («Эльбрус-8С»), работающего с далеко не новым типом памяти DDR3. Но и это уже далеко не то, что предлагалось в 2015 году.

Как происходит внедрение российского «железа»?

– Госкорпорации уже тестируют серверы на «Эльбрусах», идут первые поставки по теме импортозамещения и обеспечения информационной безопасности.

«Критическая масса» российского «железа» постепенно накапливается именно в госсекторе: идет этап внедрения – все уже слышали про поставку машин на базе процессоров МЦСТ для государственной паспортно-визовой службы (система МИР), Росгвардии, также первые серверы на «Эльбрусах» опробованы в Пенсионном фонде (ПФР) – в работе подразделений фонда по информированию застрахованных лиц о состоянии их индивидуальных лицевых счетов в системе. «КБ Мотор», российский разработчик, строит на русском «железе» свои системы видеонаблюдения (например, на космодроме Восточный). Тестовое внедрение идет в структурах Росатома.

Есть задачи, которые ставятся на государственном уровне, и хоть изначально многие заказчики не хотят «заморачиваться», ничего не поделать – приходится меняться и развиваться.

Когда подключится коммерческий сектор?

– В бизнес-сегменте под «Эльбрусы» пока нет «софта», но ведь его можно и нужно создавать. Вообще на «софт» должны быть дополнительные внешние запросы. Пока у нас в российском ИТ-сообществе нет понимания, что нужно ПО писать, и опять же глобальная государственная задача не ставится. Но в целом наблюдается интересная ситуация – все происходит на фоне общей эволюции отрасли.

На «Эльбрусах», которые сейчас уже работают, нельзя, например, запустить Windows 2003 Server. Сразу возникает в памяти тупиковая линейка Intel Itanium, которая шла вместе со своим «софтом», но в 2012 году приказала долго жить.

Но что такое Windows как экосистема в перспективе на 7-10 лет? Она умирает как оригинальная и немодифицируемая и в итоге превращается во что-то открытое: Microsoft открывает исходники, внедряется поддержка Linux, Android-систем.

Экосистема Linux, как ни крути, это общее будущее. На серверном рынке уже более 70% решений под ней работает, все сетевые 100% работают под ней. А что до бытового уровня, то продолжающееся развитие инфраструктуры, мощности интернет-каналов приводит к тому, что все уходит в облака, и основная работа начинает вестись через браузеры и облачные приложения.

И вот здесь всем становится фактически без разницы, что там крутится внутри ваших корпусов: импортное или российское. Теперь вспомните, что мы говорили о качественном росте характеристик наших процессоров за последние годы и подумайте, что будет по силам новым «Эльбрусам» еще через несколько лет?

– Возможна ли конкуренция между российскими разработчиками «железа», ведь, кроме МЦСТ, есть еще, например, «Т-Платформы» и их проект «Байкал»?

– Сегодня в России нет соревнования между разработчиками своих процессоров, потому что рынок еще «несладкий», его нужно развивать, капитализировать и т.д. В МЦСТ не конкурируют с «Т-Платформами», которые, в свою очередь, сейчас подают свой «Байкал-Т1» как «российский процессор для станков с ЧПУ и телекоммуникационного сектора». Хотя на «Эльбрусах» тоже выпускают станки с ЧПУ с 2012 года. Но здесь нет привычной конкуренции, есть позиционирование, попытки занять свое место в формирующемся сообществе.

Собственно, участники нашего рынка еще не в состоянии кооперироваться и вместе этот самый рынок развивать: например, те же «Т-Платформы» могли бы выпускать материнские платы для «Эльбрусов». Но пока весь рынок работает на перспективу, нет проблемы «сделать круче», чем у другого, – есть задача создать задел на будущее. И потом, русские еще на мировой рынок, по сути, с этим товаром даже не выходили.

– Как получилось, что небольшая компания из Омска вдруг оказывается в передовой группе тех, кто фактически работает на амбициозный российский ИТ-проект мирового уровня? Как вам вообще удалось завязать связи с разработчиками российского «железа»?

– В 2013 году мы поехали на Russia Expo Arms (RAE 2013), международную выставку техники и технологий в Нижнем Тагиле. Там впервые встретились с представителями МЦСТ. Они тогда были еще закрытыми для контактов и являлись единственной компанией, разработавшей и реализовавшей «в железе» российские процессоры.

Как мы дошли до этой темы? Изначально «Промобит» занимался созданием доступных систем хранения данных. В 2010-2012 годах мы выпускали свои хранилища на импортных процессорах, даже продавали за рубеж (оснастили своими серверами на базе Intel несколько дата-центров во Франции). Поняли, что путь тупиковый по своей сути. Что в нем своего и оригинального? Локализация низкая, как и низкая добавленная стоимость. Решили пойти в сторону локализации.

Стали работать с нашими. Сейчас у нас 85% продукции собирается на «Эльбрусах», 15% на Intel. Первая часть для госсектора и госкорпораций, вторая для бизнеса. Мы торгуем за рубли. Пока на заграницу еще не вышли с нашим «железом», но это вопрос времени. Кстати, за рубежом интерес к российской «начинке» на уровне специалистов уже начинает проявляться, да и не последнюю роль в этом играет тема информационной безопасности на волне все большего количества информации об уязвимости данных и «закладках» со стороны американских «партнеров».

– То есть расти можно? Может, у нас, за Уралом, и собирать начнем промышленно из российского «железа»?

– Да, развитие ощущается. То, что делаем сами, идет в фарватере государственных программ. Например, разработка российской системы хранения данных (СХД) без доступа извне, работа по ней включена в дорожную карту развития отрасли до 2020 года. Сейчас у нас 2-контроллерная СХД классического типа, а к 2020 году – мы должны выйти на 32-контроллерную, кэш-центричную.

Основной наш офис сегодня находится в Омске, и базовый костяк сотрудников тоже родом отсюда. В компании сейчас работают 26 человек, в плане развития на конец 2017 года – 50 сотрудников.

Но вот производить в Западной Сибири нашу продукцию – это утопия, сборка выгоднее в западной части России. Поэтому стали резидентами «Сколково», контактируем с Казанским технопарком, принимаем участие в отраслевых мероприятиях.

Что же касается Сибири как площадки для ИТ-отрасли, то сегодня здесь все эксперты отмечают высокий интеллектуальный потенциал. При этом местные «технари» подчас недооценены на общегосударственном уровне, но подвижки в этом вопросе есть.

В феврале 2017 года в Омске прошел крупный ИТ-форум, единственный такого формата за Уралом.

Общие выводы: расти не только можно, но и нужно, а заказы – будут, рынок перспективный.

Беседовал Евгений Белкин

http://bit.samag.ru/interwiev/more/118